Павел КАШИН: “Я НАХОЖУСЬ В КЮВЕТЕ ШОУ-БИЗНЕСА”

Самый романтичный и утонченный из питерских музыкантов Павел Кашин после долгой паузы вновь на виду и на слуху у публики. Его концерты идут с неизменными аншлагами, армия поклонников растет, а альбом “Пламенный посланник” - с новыми, редкими по красоте и мелодичности балладами – лидирует в рейтингах продаж музыкальной продукции.

- Павел, ваш сценический облик – “бледного юноши”, лирика, “Вертера” - наводит на мысль о том, что в вашей жизни есть место лишь любви и творчеству. А доводилось ли вам бывать в ситуациях жестких, отчаянных, экстремальных?

- В полной мере я этого хлебнул в армии. Дело в том, что мне было 19 лет, и меня не брали на работу, потому что я должен был уйти в армию. А в военкомат меня почему-то не вызывали, и я, как умная Маша, сам туда пришел. Но дождался до конца призыва – чтоб служить поменьше. Мне говорят: одна, последняя отправка осталась. Я взмолился: заберите, пожалуйста! Пришел с вещами, сел в поезд, со мной еще полсотни человек. Смотрю: все в татуировках, а охраняют нас два “вэвэшника” с автоматами. Оказалось, я попал в экспериментальный военно-строительный полк, сформированный из бывших зеков и “штрафбатовцев”. Паспорт у меня забрали, и выйти из поезда уже нельзя было. Пришлось ехать до самой Удмуртии.

- Как же вы ладили со своими сослуживцами?

- Месяца через четыре они про меня забыли. Когда ты исключаешь все окружающее из своего мира, то тебя перестают замечать. Это своего рода медитация.

- Вы, случайно, буддизмом не увлекались в то время?

- Нет, я к нему, наверное, интуитивно пришел. В армии у меня началась очень сильная болезнь нервов. Санчасти у нас не было, и я понял, что если не займусь аутотренингом, то умру. Там много людей умерло. При том, что оружия никому не давали. Просто люди убивали друг друга.

- А как можно отключиться от окружающего мира, если тебе бьют по морде?

- Ну, например, когда к тебе подходит офицер, и ты знаешь, что он с тобой может сделать все, что захочет, а он хочет всегда плохого – понятно, что ты бессилен. Ты должен убедить себя, что это очень хороший человек, что он просто – “другой палец той же самой руки”, если говорить о буддистском понимании этого вопроса. Армия меня научила принимать мир таким, каков он есть. А еще мне в армии очень повезло с одним сержантом, из Ташкента. Дело в том, что до армии я не прочитал ни одной книжки.

- Вообще?

- Читал что-то про Д’Артаньяна, но не получил никакого удовольствия. В Кустанае, где я жил, на полках в книжных магазинах ничего не было, а в армейской библиотеке был один Маркс. Так вот, этот сержант оказался очень образованным человеком. Сначала мы с ним не ладили, он придумывал мне зверские наказания. А потом, когда он понял, что это бессмысленно, мы подружились, часто пили чай в каптерке, и он мне пересказал очень много книг, фильмов… После армии я отдохнул месяц, а потом понял, что мне нужно ехать в Петербург. Я до этого был здесь один раз, когда приезжал покупать саксофон, и мне запомнился Невский, это удивительная улица. Сейчас, побывав в Лондоне, Париже, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, я понимаю, что Невский проспект – совершенно уникальная улица, такой нет в мире. И я купил билет в один конец, прилетел в Петербург и остался здесь.

- Я слышал, что вы были одно время уличным музыкантом…

- Сначала я познакомился с компанией студентов, прожил недели две в общежитии. У меня был блестящий саксофон, и поэтому я стал в общежитии популярным человеком, играл на вечеринках. Потом познакомился с ребятами из Рок-клуба. Там только что появилась группа “Духи”, они искали баяниста и саксофониста. Поскольку я неплохо играл на обоих инструментах, я им подошел. А где-то через год из Кустаная приехали двое знакомых ребят - Бондарюк и Капатилов, позже они организовали группу “Русский размер”. Они приехали в Питер, вдохновленные моим удачным опытом. Пришли ко мне и сразу предложили зарабатывать на улице. Мы стали одной из первых коммерческих уличных групп. До нас все уличные музыканты играли больше для вдохновения, а мы стали зарабатывать бешеные деньги.

- И вы совмещали игру в рок-клубовской группе “Духи” с уличными выступлениями?

- Да, причем на улице я зарабатывал намного больше, чем на концертах. Уличных денег мне даже хватило на то, чтобы записать свою первую сольную пластинку.

- Павел, ваша сольная карьера была стремительной, громкой. Что ж вы так легкомысленно к ней отнеслись – исчезли, можно сказать, в зените славы?..

- Наверное, сейчас я отношусь к ней более осознанно. Я понял, что не хочу быть профессиональным артистом. Я хочу зарабатывать деньги другим способом. У меня появилась своя рекординговая компания – “Кашин Анлимитед”. А не так давно я начал открывать магазины аудио- и видеопродукции. Я подружился с сетью магазинов “Алеко”, и мы договорились, что я открою в этих магазинах свои отделы.

- Это радует, но почему вы не хотите быть профессиональным музыкантом?

- Мне кажется, это какая-то не мужская профессия.

- Странная точка зрения!

- В общем, не знаю... Я бешено наслаждаюсь оттого, что езжу по складам, выбираю свои любимые фильмы, сам таскаю коробки и сам расставляю кассеты в красивых обложках по полочкам. Во время моего последнего концерта ребята из нашего магазина торговали в фойе аудио- и видеопродукцией. И я не знаю, что меня больше волновало – мое выступление или то, как пойдет торговля. (Смеется). Мне жутко нравится что-нибудь строить, создавать. И в принципе, это просто разные типы наслаждения – открывать магазин или писать песни.

- А чем заниматься выгодней?

- Самое интересное, что с тех пор, как шоу-бизнес ушел для меня в разряд развлечений, он вдруг стал таким прибыльным! Концертов столько предлагают, и таких заманчивых, что хочется играть… Конечно, песни писать я продолжаю. Но мне больше не хочется иметь дело с московскими продюсерами, не хочется никаких спонсоров, финансистов.

- Видимо, с ними связаны какие-то печальные истории?

- Шесть лет назад, когда у меня вышло только два альбома, когда была популярна песня “Город”, из Москвы приехал продюсер Павел Антонов. Он месяц жил в Петербурге, уговаривал меня поехать в Москву и заняться большим шоу-бизнесом. Мы приехали, подписали контракт с “Райс-Лис’С”. И начались годы мучений… Мне кажется, от тех денег, которые они в меня вкладывали, моя популярность только пострадала. Снимались дорогие клипы, но пленка оказывалась бракованная. Выходили обложки для СD с жуткими текстами, придуманными Антоновым и подписанными моим именем. Мы часто ссорились из-за этого. В какой-то момент они мне сказали: “Паша, давай придумаем легенду - напишем, что ты инопланетянин”.

- Нормальный ход для шоу-бизнеса - сейчас певца Витаса раскручивают примерно таким же образом…

- У него не Антонов продюсер, нет? (Смеется). Может, это и нормально, но, мне кажется, нужно меру знать. Я сказал: “Антонов, а мы не можем правдой обойтись?” Более того, одна из центральных газет вписалась в это дело и напечатала заказное интервью о том, что я инопланетянин.

- Но в творчество-то продюсеры не вмешивались?

- Ну как же - не вмешивались! Почему я с ними ссорился все время? После записи каждого моего альбома они делали “мастеринг” – то есть, пропускали альбом через так называемый компрессор, чтоб и тихие, и громкие инструменты звучали одинаково. Убивали в музыке все живое, получался какой-то железный звук - и люди это слушали. А если песни попадали на радиостанции, то их пропускали через компрессор еще раз – там все помешаны на том, чтобы песня была ритмичная, напористая. Слушать это было невыносимо.

- А в процессе написания песен продюсеры не участвовали?

- Иногда предлагали чьи-то тексты, но они были настолько страшные… Заставить меня сочинить на них музыку они, конечно, не могли. Могли только сами спеть, записать и сказать, что это Кашин.

- В конце концов, вы могли поменять продюсеров.

- Я к этой мысли и пришел. Сначала уехал в Лондон, потом в Америку. Но они меня разыскали, вызвонили… Говорят: “Паша, приезжай, выпусти еще один альбом. Мы не будем раскручивать, просто выпусти - и все”. Я приехал, выпустил альбом “Эйфория” - и как-то у нас совсем уже ничего не заладилось… И я снова уехал в Америку. Сочинил там четыре альбома, причем, один из них - на английском. Я решил, что надо приехать, открыть свою рекординговую компанию и выпустить альбомы самому. И что удивительно – я, действительно, открыл компанию, выпустил “Пламенного посланника”, не вложив ни копейки в “промоушн”… Сделал только маленькую презентацию, на сто человек, в клубе “Астория”. И сейчас этот альбом бьет все мои прежние рекорды по продажам – я постоянно допечатываю тираж!

- То есть, выгоднее, когда Павел Кашин - “сам себе продюсер”?

- Я думаю, что в моем случае раскрутка вообще противопоказана. Работают какие-то другие законы.

- Помнится, после вашего отъезда пронесся слух о вашем нешуточном конфликте с Михаилом Башаковым, лидером группы “Духи”. Он даже заявил где-то, что Паша его кинул…

- Здесь опять та же самая газета постаралась! После моего отъезда продюсер Антонов отдал одну мою песню, написанную на текст Башакова, в “сборник”. И из-за своего разгильдяйства – ему лень было посмотреть, кто автор – написал, что и музыка, и текст Павла Кашина. Башаков встает утром, подходит к ларьку, слышит песню. Просит показать альбом, а там написано: автор - Кашин. Ему звонят из газеты и спрашивают: что вы знаете про Кашина, почему он уехал в Америку? И совершенно естественно, что он тут же сказал все, что обо мне думал. Но в газете почему-то решили, что Кашин вообще полный подонок и у всех все ворует – деньги из банка, из детских фондов… Я видел потом перепечатку в нью-йоркской газете. То, что они написали, это был бред.

- Но ваш конфликт с Михаилом улажен?

- Мне сложно простить сотрудников той газеты, потому что они бездарные. Сложно простить радио “Балтику” - там Кушнерев постоянно обо мне “кавкал”... А Башаков талантлив – ему можно все простить.

- Все знают, что шоу-бизнес чреват денежными конфликтами. У вас такое бывало?

- Только однажды. Когда я уезжал в Америку, мы с моими музыкантами как раз совершили маленький тур. У нас был нанятый директор, который должен был в Москве к поезду принести денежки, заработанные нами в туре. Я на следующий день как раз улетал… Ну и он просто не подошел к поезду… (Смеется).

- Вы потом не нашли его?

- Мне кажется, что не все в жизни определяют деньги. Я считаю, что если ты заплатил за что-то деньгами, то это обошлось тебе дешево. Мир очень добр ко мне, я знаю, что я всегда смогу заработать.

- Сумма-то хоть большая была?

- Около 8-10 тысяч долларов.

- И вы в Америку уехали без денег?

- Я же все-таки был успешным музыкантом в России. Тиражи моих пластинок были хорошие, и это обеспечивало мне какой-то минимум. А потом мне в Америке повезло, и я нечаянно заработал довольно большие деньги. Я познакомился со сценаристом, мы с ним написали сценарий картины и выгодно его продали в Голливуд. По жанру это компьютерная фантастика, история об одном компьютерном “гике” - человеке, который подсел на компьютер, создал компьютерный образ своей погибшей жены. Сложный сценарий – о победе компьютерного разума над человеческим.

- Картина вышла в свет?

- Дело в том, что там примерно из десяти проданных сценариев делается один фильм. Из пятнадцати фильмов лишь один попадает на рынок, и из десяти попавших на рынок мы видим примерно один. Но похожую идею я в одном фильме нашел…

Каким образом вы так хорошо освоили английский?

- По-настоящему я его освоил где-то ко второму году жизни в Америке. Первый год я учился в университете в Чикаго, изучал американскую и английскую поэзию. И это помогло – я вскоре стал знать английский лучше, чем средний американец. Дело в том, что американцы не читают поэзию - они многих слов не знают. Вообще, “американский английский”, на мой взгляд, очень красивый язык, намного богаче британского английского. Там много заимствованнных из других языков слов, много различных “пластов” – любое явление или предмет можно назвать разными словами, в зависимости от стиля…

- Павел, на самом деле, есть разные версии вашего отъезда в Америку. Поговаривают, будто вы подались туда не только, чтоб быть подальше от нашего шоу-бизнеса. Якобы вы уехали лечиться от алкоголизма и, подобно многим нашим известным музыкантам и художникам, пополнили ряды общества Анонимных Алкоголиков…

- Полная ерунда… (Смеется). Я с удовольствием пью свои любимые алкогольные напитки, получаю от них огромное удовольствие. Вчера, например, я был у своей приятельницы на вечеринке в гостинице “Европа” и выпил очень много шампанского.

- Это ваш любимый напиток?

- Я стал любить “Советское шампанское” за то, что это самый стабильный напиток в России. Я помню, каким было шампанское пятнадцать лет назад. Точно такое же оно и сегодня. Изменилось все – водка, пиво… Не изменилось только “Советское шампанское”.

- Значит, ваши проблемы с алкоголем - это выдумки?

- Что называть проблемами? Самая большая проблема – когда утром болит голова, и приходится это целый день терпеть (Смеется).

- И с Анонимными Алкоголиками вы не знакомы?

- Дело в том, что перед поездкой в Америку мы сидели в одном клубе с Олегом Гаркушей. Я пил пиво, а он чай. А у Гаркуши есть особенность - когда он видит, что человек пьет алкоголь, он начинает рассказывать об обществе Анонимных Алкоголиков, советует туда сходить. Может, отсюда и возник этот слух? Я с Олегом делился: все время одно и то же, выходит одна пластинка, другая... Что дальше-то? Он говорит: поезжай в Америку, там все другое. Пришел домой, и мне позвонили знакомые из Америки, поздравили с днем рождения, пригласили приехать. Я говорю: как раз сегодня собирался к вам! И через несколько дней пришло приглашение. В консульстве мне задали только один вопрос: вам виза на год или на два нужна?

- Неужели так просто? А многие жалуются – не пускают…

- Я видел, что Америка меня принимает. Позже один знакомый дипломат мне объяснил, что если человек хочет остаться в Америке навсегда – это по его глазам видно… Кстати, когда я приехал – видел общества Анонимных Алкоголиков на каждом углу. Там, по-моему, 26 наименований разных “голиков”: “переедатели”, “сексоголики”…

О “трудоголиках” в Америке, наверное, не заботятся?

- По-моему, и такие общества там тоже есть. Надо сказать, что я сунул свой нос везде. Но не для того, чтобы избавиться от какой-то зависимости - просто ради интереса. Когда изучаешь язык, хочется знать все “сленги”, все его “слои”. Эти клубы – хорошая языковая практика. Я был у “переедателей”, алкоголиков и “сексоголиков”.

Вот о последнем, пожалуйста, подробней.

- Суть в том, что ты приходишь и рассказываешь всей группе, где и в чем именно, как тебе кажется, ты “перегибаешь палку”. (Смеется). Все понимающе кивают, а потом молятся, чтобы Бог помог тебе не “перегибать палку”... Но вообще я не уверен, нужно ли все это лечить. Мистики, например, считают: если тебе что-то очень нравится, нужно этим заниматься до тех пор, пока не надоест.

- Вам, наверное, пришлось платить за обучение в университете?

- Дело в том, что Америка – страна чудес. Там можно договориться, что ты будешь обучать чему-нибудь студентов, а за это тебя тоже будут обучать. Я написал резюме – о том, что у меня вышло четыре диска, два из них вошли в десятку по продажам, тиражи бешеные… Декан даже бровью не повел – все очень здорово, давайте! Такое резюме мог любой написать, оно не проверяется никем. Моя преподавательская деятельность заключалась в том, что я с ребятами записывался на университетской студии.

- Не согласны с расхожим мнением о том, что американцы – нация ограниченная, что культурный уровень их довольно низкий?

- Это бред, конечно. Думаю, что если рядом поставить американского сантехника и русского сантехника, то даже по внешнему виду мы отдадим предпочтение американскому. Там немало людей с потрясающим образованием, очень красивым английским языком. Как можно закончить юридический факультет в Бостоне и быть тупым? Все смотрим американское кино - я считаю, это лучшее кино в мире.

- Ну а страсть американцев к деньгам вас не заразила?

- Думаю, что нет. Да и здесь тоже - разные есть американцы, не все так уж одержимы деньгами... Конечно, аппетит приходит во время еды – если у них деньги есть, то, наверное, они завораживают американцев больше, чем нас.

- А что скажете об американских женщинах?

- Я как-то пошутил, что если бы на остров свезти американских мужчин и русских женщин, то получился бы рай (Смеется).

- А если наоборот?

- Конечно, был бы ад. Нужно, правда, оговориться, что это все обобщение. Просто американские женщины слишком далеко зашли в своей эмансипации, с ними поэтому очень сложно общаться. Помню, как-то я, выходя из машины, открыл дверь девушке…

- Она по щекам вас не отхлестала?

- Нет, просто была удивлена и сказала, что сама может. Вообще, среди американцев ходит много шуток по поводу того, что в Америке уже нет секса. Секс существует якобы для того, чтоб детей рожать. Прямо как по Библии...

- Ну и как же вы два года существовали?

- Там ситуацию спасают русские женщины. Они очень популярны. Настолько же популярны, насколько не популярны русские мужчины.

- Так все-таки у вас были там романтические истории?

- Америка - страна неромантическая. Там вообще не влюбляются. Об этом только кино снимают. Америка очень хороша для того, чтобы там работать, учиться, зарабатывать деньги. За романтикой нужно ехать в Петербург. И американцы, кстати, так и поступают.

- Однако в этой “неромантической” стране вы испытали творческий подъем…

- В такой ситуации, когда тебя не отвлекает сексуальность, ночные заведения, можно заниматься размышлениями о чем-то главном, о Боге, медитировать... Вообще, Лос-Анджелес - такое место, где много всяких духовных организаций, в которых я тоже побывал, конечно же. Я постоянно ходил на йогу с компанией русских ребят... Думаю, Америка повлияла на мою религиозность.

- А если сравнить криминогенную обстановку в Штатах и у нас?

- Думаю, что в Штатах криминала нет. Мне говорили, что я жил в хороших районах. Но у меня полное ощущение, что там какой-то расслабленный рай. Чикаго побил рекорды по тому, как мало там преступлений. Говорят, что просто город стыдится своего гангстерского прошлого и теперь стал самым безопасным местом в Америке. Там все очень вежливы, предупредительны… Конечно, в Америке иногда что-то случается. Раз в три месяца, например, какой-нибудь парень угоняет с бензоколонки автомобиль. И за ним едут пятнадцать полицейских машин, на его пути выкладывают “ежик”, пробивают ему колеса, дальше он едет очень долго “на ободах”, все это снимают с вертолета, показывают по нескольким телеканалам. Потом он останавливается, и полицейские полдня ждут, пока он выйдет из машины. От этого создается впечатление, что в Америке жить очень опасно.

- Павел, когда вы вернулись – наверное, столкнулись с те, что вас подзабыли, поклонники подрастерялась, надо завоевывать аудиторию заново?

- Нет, я никого не завоевываю. Мне приятно, что я могу сам записывать свои пластинки, и что есть люди, которым они нужны. А сколько этих людей – не так уж важно.

- Вас часто просят на концертах исполнить такие хиты, как “Город” или “Подсолнух”?

- Я уже давно хиты не играю. Первое время их часто просили спеть, а теперь уже даже не просят. Я просто понял, что коли я не участвую в шоу-бизнесе, то могу позволить себе петь, что я хочу. На самом деле, сейчас приходит публика, которой не нужны известные песни, а нужны новые… Мне кажется, у меня вообще новые песни намного лучше, чем старые.

- На ваше творчество повлияла американская музыка?

- Я бы сказал, скорее - американская и английская поэзия. Больше всего, как ни странно – Бродский, я много читал его, и на английском в том числе. Благодаря влиянию Бродского в моих текстах теперь все стало очень логично, выверенно, а раньше был такой “имажинизм”… Ну а музыка… На самом деле, я слушаю очень мало. В Америке почти год я каждое утро слушал Чезарию Эвору. А еще - альбом “Лилит” Гребенщикова, он как раз тогда вышел. Я считаю, это один из лучших его альбомов.

- Раньше вы находились где-то между рок-н-роллом, попсой и шансоном, хотя не были ни в одной тусовке. А где вы сейчас?

- Мне недавно сказали, что я на обочине шоу-бизнеса… Я сказал, что, наверное, удачнее будет сказать, в кювете шоу-бизнеса… (Смеется). А к какому направлению принадлежат мои песни, рок это или поп – не знаю. Для этого существуют критики.

- Ну а кто из наших музыкантов вам ближе?

- Ближе всего – Гребенщиков, он абсолютно оригинален. И “Аукцыон”.

- Не собираетесь снова куда-нибудь уехать за новыми впечатлениями?

- Я хочу в Америке каждый год проводить зиму – здесь просто очень холодно…

- Но ведь зима вроде бы началась уже…

- Мне сейчас никак не уехать из-за магазинов, которыми я занимаюсь. (Смеется).

- Павел, приоткройте хоть немного тайну вашей личной жизни.

- Там открывать нечего. Жизнь холостая, много работаю. Знаете, Бродский сказал: если ты серьезно занимаешься поэзией, то ты не можешь серьезно заниматься жизнью… Неизбежно будешь халтурить. Я, наверное, тоже халтурю в жизни. (Смеется). Хотя ни в коей мере не претендую на то, чтобы рядом с Бродским встать.

- Такое ощущение, что вы абсолютно все приемлете, и ничто в жизни не вызывает у вас ни раздражения, ни злости…

- Некоторые вещи меня бесят… Но не могу вспомнить – что именно. Меня даже “гаишники” сейчас не бесят. У них теперь появилось чувство достоинства. Если останавливают - то не пытаются тебя оскорбить, как раньше. И вообще, останавливают реже.

- То, что происходит на эстраде – не бесит?

- Я как-то после работы пришел, открыл пиво, включил телевизор - а там Киркоров. Мне переключить лень было, я сидел, слушал - и мне понравилось. (Смеется).

- Может, и ситуация в стране вас полностью устраивает?

- Вы знаете, я понял, что мир абсолютно справедлив. И когда приходит это осознание - все становится на свои места. Не бывает плохого правительства… Добро и зло – они всегда должны быть рядом, чтобы жить было интересно.

Беседовал Максим МАКСИМОВ